стихотворное

[Cinziana]

А почему я не выложила здесь венок сонетов, который сочинила еще в декабре? А вот возьму и выложу.

ПЕРЕД ЗЕРКАЛОМ
(венок сонетов)


1

Я в зеркало гляжу, но вижу в нем
Я отражение лица чужого:
Темноволоса я и черноброва,
Она – блондинка и со мной ни в чем

Не схожа. Кто она? Сказать о том
Я не могу. Не знаю, право слово,
Причину безобразия такого.
А вдруг она войдет теперь в мой дом?

Постой, ну как же я могла забыть?
Блондинкою возлюбленной поэта
Быть полагалось. Лишь Шекспир в сонетах

Смуглянку вывел. Это, стало быть,
Явилась из далеких зазеркалий
Она, какой Ее поэты знали.


2

Я в зеркало гляжу и вижу в нем
Свой стол и стул, и лампу, и окошко,
И за окошком – улицы немножко,
И на столе – цветок в горшке простом,

И даже пыль, которой под столом
Скопилось много возле каждой ножки.
Вот полки... Всевозможных книг обложки…
Кровать, ковер, картина… Все стеклом

Повторено, всю комнату мою,
Все, что меня сегодня окружает,
Мне зеркало послушно отражает.

Вот только… где сама-то я? Стою,
Разглядываю – тупо, бестолково –
Я отражение лица чужого.


3

Я – отражение лица чужого,
И только. Чем я в жизни провинилась?
Я всем на свете угодить стремилась,
Но было в этом много показного.

За то я и наказана сурово:
Я собственного облика лишилась
И в зеркале навеки поселилась
И лишь тогда видна бываю снова,

Когда перед собой кого-то вижу.
Обличия меняю беспрестанно:
Блондинке – белокурою предстану,

А с рыжей обернусь мгновенно рыжей,
А для брюнетки с юга золотого –
Темноволоса я и черноброва.


4

Темноволоса я и черноброва
Красива ли? Про то судить другим.
Обласкана возлюбленным моим,
Я расцветаю и признать готова:

Пусть красота увянет – что ж такого?
Пускай исчезнет молодость, как дым -
Любой прекрасен, если он любим,
Красавцем счастье делает любого…

А нынче мне сказали: «Посвятил он
Сонет своей любимой, и она
В нем, точно в зеркале, отражена».

Прочла – и в обморок упала: милый
Другую любит! Нет сомненья в том -
Она – блондинка… и со мной… ни в чем…

5

Она – блондинка и со мной ни в чем
Не солидарна. Влево я взгляну
И правую ей руку протяну,
Она протянет левую, притом -

Направо поглядит. И так во всем -
Назло мне гонит встречную волну.
Преследует она меня одну.
Взглянуть бы ночью на нее, ведь днем

Она, свой облик в зеркале храня,
Без всякого стесненья выдает
Себя за отражение мое,

Но вовсе не похожа а меня
И ни с одним знакомым мне лицом
Не схожа. Кто она? Сказать о том?


6

Не схожа… Кто она? Сказать о том?
Не схожа, да. Но я узнала верно:
Двойник - и враг, близнец мой – и соперник,
Мы с ней одно – и вечный спор ведем.

Сойдемся на людях или вдвоем –
Друг другу докучать начнем безмерно.
Мы чувствуем себя друг с другом скверно;
Едва расставшись – новой встречи ждем.

Казалось бы, друг другу мы чужды,
Да и делить нам нечего как будто.
Так что же это? Объяснить кому-то

Причину нашей пламенной вражды
И нашего союза рокового
Я не могу. Не знаю, право слово…


7

Я не могу… Не знаю, право слово,
Куда мои внезапно делись силы.
Их зеркало, должно быть, поглотило.
Не замышляет ли оно дурного?

Недавно я наслушалась такого!..
Рассказывают, так когда-то было:
Однажды отраженье подменило
Собою настоящего, живого…

Да, вероятно, это лень и только,
Да, просто я расслабиться решила
И все на отражение свалила,

Не виновато зеркало нисолько.
Но отчего же в нем ищу я снова
Причину безобразия такого?


8

Причину безобразия такого
Я не смогу, наверное, понять:
Зачем же непременно умирать?
Не чересчур ли приговор суровый?

Да, помереть, конечно же, не ново,
Хоть как это, никто не может знать.
Но во сто крат страшнее потерять
Любимого, родного… Смерть другого

Сильнее собственной меня пугает.
Тревогу эту не унять никак,
Ведь стоит лишь отвлечься – тайный знак

О смерти мне опять напоминает,
И страх моим владеет существом:
А вдруг она войдет теперь в мой дом?


9

А вдруг она войдет теперь мой дом,
Где чистота, где вещим – по местам,
Войдет – и вмиг устроит тарарам,
Войдет – и все перевернет вверх дном,

Все разом сдвинет с мест?.. А что потом?
Себе уют я больше не создам.
Числа не будет мелким черепкам
Разбитых планов… Да, такой погром

Непоправим. Да, что ее рукой
Поломано, того не починить
Разрушенного не восстановить…

Она придет. Как дом уютный мой,
Мой хрупкий мир смогу я защитить?
Постой, ну как же я могла забыть?..

10

Постой, ну как же я могла забыть,
Что смерти нет, что это – жизнь вторая,
Что мы не исчезаем, умирая,
Но, изменившись, продолжаем быть,

Что наши души вечно будут жить,
Среди миров бесчисленных блуждая?
В сравненьи с этим наша жизнь земная
Так коротка… Что ж ею дорожить?

А вдруг получим мы в иных краях
Все то, чего нам здесь недоставало:
Трус храбрым станет, отдохнет усталый,

Богатым бедный будет, ну, а я,
Быть может, стану в новой жизни этой
Блондинкою, возлюбленной поэта?


11

Блондинкою, возлюбленной поэта
Я быть хотела: кабы, кабы, кабы…
Я думала: «А ведь и я могла бы
В стихах бессмертных чьих-то быть воспета,

Стать для кого-то негасимым светом…».
Но на любовь надежда вышла слабой,
И на ее пути – одни ухабы;
Не ждать мне стихотворного привета.

К чему мечтать об этом так упрямо,
Когда для этого не рождена я7
Ну, да, с такою внешностью, я знаю,

Не стать мне никогда Прекрасной Дамой
Но что с того? Тот, кем бы мне при этом
Быть полагалось – лишь Шекспир в сонетах.


12

Быть полагалось. Лишь Шекспир в сонетах
Ту, что превыше бытия, воспел.
Он, верно, оглянуться не успел,
Как люди стали думать: «Кто же это?»

От мысли, что ее на свете нету,
Отмахивались все, кто как умел.
В ход пущено словесных копий, стрел…
Все зря: вопрос остался без ответа.

«Откройся, просим смы тебя, как друга,
Мы долго спорим – кто твой идеал,
Кому свои стихи ты посвящал;

Ответь нам, кто она? … А он из круга,
Как видно всех желая разозлить,
Смуглянку вывел: эта, стало быть!


13

«Смуглянку вывел! Это, стало быть,
Высокий идеал Прекрасной Дамы!
Ну, нет! Ее не примем никогда мы
В свой круг! Не смейте даже говорить!»

«Подумать только: так нас оскорбить!»
«Красавица должна, и это - самый
Простой урок – как азбука иль гаммы -
Светловолосой, синеглазой быть»…

«Нет, не найти ей среди нас подруг,
Общаться с нею стыдно будет каждой»…
А почему? Что, если бы однажды

Немым укором та смуглянка вдруг
Блондинкам, что ее так злобно гнали,
Явилась из далеких зазеркалий?


14

«Явилась из далеких зазеркалий,
Из тайных стран, что за волшебной дверью -
А неказиста. Кто ж тебе поверит?
Таких, как ты, мы множество видали:

Одних камнями злобно побивали,
Другим, повыдергав из крыльев перья,
И нашей меркой все заставив мерить,
Мы жить обычной жизнью позволяли».

На это ничего не отвечала.
На небожительницу не похожа
Ничем – ни нравом, ни лицом. Так что же

Ответить можно? Ждали идеала,
Но на Земле появится едва ли
Она, какой Ее поэты знали.


15

Она, какой Ее поэты знали,
Пришла ко мне вечернею порой,
До зеркала дотронулась рукой –
В нем образы внезапно замерцали,

Меняться стали… Лица, сцены, дали
Поплыли в зеркале передо мной…
Она сказала: «вот подарок мой
Тебе для утешения в печали…».

Как талисман то зеркало храню я.
Тогда же стала я и сочинять.
И если вдруг вы спросите меня,

Когда и как свои стихи пишу я,
Скажу, хоть вы поверите с трудом:
«Я в зеркало гляжу – и вижу в нем».